Как никакая классификация в природе не имеет жестких перегородок, так
и в пытках нам не удастся четко отделить методы психические от физических.
Куда, например, отнести такие методы (арсенал НКВД):
1) Звуковой способ. Посадить подследственного метров за шесть. за
восемь и заставлять все громко говорить и повторять. Уже измотанному
человеку это нелегко. Или сделать два рупора из картона и вместе с
подошедшим товарищем следователем, подступя к арестанту вплотную,
кричать ему в оба уха: “Сознавайся, гад!” Арестант оглушается, иногда
теряет слух. Но это неэкономичный способ, просто следователям в однообразной
работе тоже хочется позабавиться, вот и придумывают, кто во что горазд.
2) Гасить папиросу о кожу подследственного.
3) Световой способ. Резкий круглосуточный электрический свет в камере
или боксе, где содержится арестант, непомерно яркая лампочка для малого
помещения и белых стен. Воспаляются веки, это очень больно. А в следственном
кабинете на него снова направляют комнатные прожектора.
4) Такая придумка. Чеботарева в ночь под 1 мая 1933 в хабаровском
ГПУ всю ночь, двенадцать часов,- не допрашивали, нет: водили на допрос!
Такой-то - руки назад! Вывели из камеры быстро вверх по лестнице,
в кабинет к следователю. Выводной ушел. Но следователь, не только
не задав ни единого вопроса, а иногда не дав Чеботареву и присесть,
берет телефонную трубку: заберите из 107-го! Его берут, приводят в
камеру. Только он лег на нары, гремит замок: Чеботарев! На допрос!
Руки назад! А там: заберите из 107-го! Да вообще методы воздействия
могут начинаться задолго до следственного кабинета.
5) Тюрьма начинается с бокса, то есть ящика или шкафа. Человека,
только что схваченного с воли, еще в лете его внутреннего движения,
готового выяснять, спорить, бороться,- на первом же тюремном шаге
захлопывают в коробку, иногда с лампочкой и где он может сидеть, иногда
темную и такую, что он может только стоять, еще и придавленный дверью.
И держат его здесь несколько часов, полсуток, сутки. Часы полной неизвестности!
- может, он замурован здесь на всю жизнь? Он никогда ничего подобного
в жизни не встречал, он не может догадаться! Идут его первые часы,
когда все в нем еще горит от не остановленного душевного вихря. Одни
падают духом - вот тут-то делать им первый допрос! Другие озлобляются
- тем лучше, они сейчас оскорбят следователя, допустят неосторожность
- и легче намотать им дело.
6) Когда не хватало боксов, делали еще и так. Елену Струтинскую в
Новочеркасском НКВД посадили на шесть суток в коридоре на табуретку
- так, чтоб она ни к чему не прислонялась, не спала, не падала и не
вставала. Это на шесть суток! А вы попробуйте просидите шесть часов.
Опять-таки в виде варианта можно сажать заключенного на высокий стул,
вроде лабораторного, так, чтобы ноги его не доставали до пола. они
хорошо тогда затекают. Дать посидеть ему часов восемь-десять. А то
во время допроса, когда арестант весь на виду, посадить его на обыкновенный
стул, но вот так: на самый кончик, на ребрышко сидения (еще вперед!
еще вперед!), чтоб он только не сваливался, но чтоб ребро больно давило
его весь допрос. И не разрешить ему несколько часов шевелиться. Только
и всего? Да, только и всего. Испытайте.
7) По местным условиям бокс может заменяться дивизионной ямой, как
это было в Гороховецких армейских лагерях во время Великой Отечественной
войны. В такую яму, глубиною три метра, диаметром метра два, арестованный
сталкивается, и там несколько суток под открытым небом, часом и под
дождем, была для него и камера, и уборная. А триста граммов хлеба
и воду ему туда спускали на веревочке. Вообразите себя в этом положении,
да и еще только что арестованного, когда в тебе все клокочет...
8) Заставить подследственного стоять на коленях - не в каком-то переносном
смысле, а в прямом: на коленях и чтоб не присаживался на пятки, а
спину ровно держал. В кабинете следователя или в коридоре можно заставить
так стоять двенадцать часов, и двадцать четыре, и сорок восемь. (Сам
следователь может уходить домой, спать, развлекаться, это разработанная
система: около человека на коленях ставится пост, сменяются часовые.
(Кого хорошо так ставить? Уже надломленного, уже склоняющегося к сдаче.
Хорошо ставить так женщин. Иванов-Разумник сообщает о варианте этого
метода: поставив молодого Лордкипанидзе на колени, следователь измочился
ему в лицо! И что же? Не взятый ничем другим, Лордкипанидзе был этим
сломлен. Значит, и на гордых хорошо действует...
9) А то так просто заставить стоять. Можно, чтоб стоял только во
время допросов, это тоже утомляет и сламывает. Можно во время допросов
и сажать, но чтоб стоял от допроса до допроса (надзиратель следит,
чтобы не прислонялся к стене, а если заснет и грохнется - пинать и
поднимать). Иногда и суток выстойки довольно, чтобы человек обессилел
и показал что угодно.
10) Во всех этих выстойках три-четыре-пять суток обычно не дают пить.
Все более становится понятной комбинированность приемов психологических
и физических. Понятно, что все предшествующие меры соединяются с
11) Бессонницей, совсем не оцененною Средневековьем: оно не знало
об узости того диапазона, в котором человек сохраняет свою личность.
Бессонница (да еще соединенная с выстойкой, жаждой, ярким светом,
страхом и неизвестностью - что твои пытки?) мутит разум, подрывает
волю, человек перестает быть своим "я"...
12) В развитие предыдущего - следовательский конвейер. Ты не просто
не спишь, но тебя трое-четверо суток непрерывно допрашивают сменные
следователи.
13) Карцеры. Как бы ни было плохо в камере, но карцер всегда хуже
ее, оттуда камера всегда представляется раем. В карцере человека изматывают
голодом и обычно холодом (в Сухановке есть и горячие карцеры). Например,
лефортовские карцеры не отапливаются вовсе, батареи обогревают только
коридор, и в этом “обогретом” коридоре дежурные надзиратели ходят
в валенках и телогрейке. Арестанта же раздевают до белья, а иногда
до одних кальсон, и он должен в неподвижности (тесно) пробыть в карцере
сутки, трое, пятеро (горячая баланда только на третий день). В первые
минуты ты думаешь: не выдержу и часа. Но каким-то чудом человек высиживает
свои пять суток, может быть, приобретая и болезнь на всю жизнь.
У карцеров бывают разновидности: сырость, вода. Уже после войны Машу
Г. в черновицкой тюрьме держали босую два часа по щиколотки в ледяной
воде - признавайся! (Ей было восемнадцать лет, как еще жалко свои
ноги и сколько еще с ними жить надо!).
14) Считать ли разновидностью карцера запирание стоя в нишу? Уже
в 1933 в хабаровском ГПУ так пытали С. А. Чеботарева: заперли голым
в бетонную нишу так, что он не мог подогнуть колен, ни расправить
и переместить рук, ни повернуть головы. Это не все! Стала капать на
макушку холодная вода (как хрестоматийно!..) и разливаться по телу
ручейками. Ему, разумеется, не объявили, что это все только на двадцать
четыре часа.. Страшно это, не страшно - но он потерял сознание, его
открыли назавтра как бы мертвым, он очнулся в больничной постели.
Его приводили в себя нашатырным спиртом, кофеином, массажем тела.
Он далеко не сразу мог вспомнить - откуда он взялся, что было накануне.
На целый месяц он стал негоден даже для допросов.
15) Голод. Это не такой редкий способ: признание из заключенного
выголодить. Собственно, элемент голода вошел во всеобщую систему воздействия.
16) Битье, не оставляющее следов. Бьют и резиной, бьют и колотушками,
и мешками с песком. Очень больно, когда бьют по костям, например,
следовательским сапогом по голени, где кость почти на поверхности.
Комбрига Карпунича-Бравена били двадцать один день подряд. (Сейчас
говорит: “И через тридцать лет все кости болят и голова”). Вспоминая
свое и по рассказам он насчитывает пятьдесят два приема пыток. Или
вот еще как: зажимают руки в специальном устройстве - так, чтобы ладони
подследственного лежали плашмя на столе,- и тогда бьют ребром линейки
по суставам - можно взвопить! Выделять ли из битья особо - выбивание
зубов? (Карпуничу выбили восемь). Как всякий знает, удар кулаком в
солнечное сплетение, перехватывая дыхание, не оставляет малейших следов.
Лефортовский полковник Сидоров уже после войны применил вольный удар
галошей по свисающим мужским придаткам (футболисты, получившие мячом
в пах, могут этот удар оценить). С этой болью нет сравнения, и обычно
теряется сознание.
17) В новороссийском НКВД изобрели машинки для зажимания ногтей.
У многих новороссийских потом на пересылках видели слезшие ногти.
18) А смирительная рубашка?
19) А взнуздание (“ласточка”)? Это - метод сухановский, но и Архангельская
тюрьма знает его (следователь Ивков, 1940). Длинное суровое полотенце
закладывается тебе через рот (взнуздание), а потом через спину привязывается
концами к пяткам. Вот так, колесом на брюхе, с хрустящей спиной, без
воды и еды полежи суток двое. Надо ли перечислять дальше? Много ли
еще перечислять?
20) Но самое страшное, что с тобой могут сделать, это: раздеть ниже
пояса, положить на спину на полу, ноги развести, на них сядут подручные
(славный сержантский состав), держа тебя за руки.
|
А следователь - не гнушаются
тем и женщины - становится между твоих разведенных ног и, носком
своего ботинка (своей туфли) постепенно, уверенно и все сильней
прищемляя к полу то, что делало тебя когда-то мужчиной, смотрит
тебе в глаза и повторяет, повторяет свои вопросы или предложения
предательства. Если он не нажмет прежде времени чуть сильней,
у тебя будет еще пятнадцать секунд вскричать, что ты все признаешь,
что ты готов посадить и тех двадцать человек, которых от тебя
требуют, или оклеветать в печати свою любую святыню... И суди
тебя Бог, не люди... |